Конкурс. ЗИМНЯЯ СКАЗКА (сказка) Братья Глущенко

http://litgalaxy.org/forum/96966/92638

«Пора бы убрать уже свою «расфуфыренную» ёлку!» - ещё вчера твёрдо произнесла мама, заканчивая нашу беседу за вечерним чаем.

Я невольно бросил взгляд в сторону ёлочки, и мне показалось, что она слегка задрожала, игрушки в эту минуту как-то вдруг сразу потускнели, а у меня на какое-то время защемило сердце. Ёлочка, вдруг, напомнила мне несчастную больную собачку с перебитой лапкой, которая, по каким-то только ей одной известным признакам, поняла, что завтра расстанется с хозяином и, быть может, навсегда. Но вскоре появились очередные повседневные заботы, мелкие радости и огорчения, и о ёлке на какое-то время мною было забыто.

Но в эту ночь мне почему-то не спалось: то ли мешал заунывный ветер за окном, то ли какой-то таинственный шелест, а иногда едва уловимое «позвякивание», похожее на нежный звон хрустальных бокалов.

Наконец, я понял, что сон надолго улетел от меня, и стал внимательно прислушиваться к шорохам, всё отчётливее доносившимся из правого угла гостиной, в котором стояла «расфуфыренная ёлка».

Да, я не ошибся, э то ёлочные игрушки наперебой делились впечатлением о брошенной мамой фразе за вечерним чаем накануне , и каждая старалась, как можно ярче высказать своё неудовольствие, возможно, и огорчение по этому поводу. Я затаил дыхание и стал прислушиваться к каждому шороху и звуку.

«АХ!» - медленно и печально произнёс К руглый жёлтый фонарь, покрытый белыми звёздочками из светящейся краски:

«Мне так понравилось висеть на этой «расфуфыренной Ёлочке», и именно на том месте, о котором всегда мечтал. Ведь я вишу на самом виду, откуда мне всё прекрасно видно. И комнату, и телевизор, и диван с подушками, а в окне краешек дорожки и маленький уголок дивного зимнего сада...»

Он помолчал, глубоко вздохнул и продолжил.

"Да! А два года назад меня вообще забыли в коробке, потому, что я нечаянно закатился под лишнее украшение. Помню, всю новогоднюю ночь я горько плакал и дулся, чуть не лопнул от злости, и только светящиеся звёздочки веселили меня и помогали по мере своих сил переносить это огорчение. А в прошлом году…».

Синий фонарь, покрытый шариками из светящейся краски, тяжело вздохнул и, перебивая Круглый жёлтый фонарь, таинственно зашептал:

« А мне с трашно вспомнить, что я в прошлом году висел почти над самым полом, и всё время боялся, что меня заденут ногой, и я... разобьюсь!».

Сосульке, висящей на длинной нитке между фонарями, после всего услышанного, вдруг, пришла в голову страшная мысль.

«Постойте, постойте!», воскликнула она и быстро-быстро завертелась, стараясь увидеть всех и каждого.

«Мне кажется, что вообще над всеми нами, стеклянными ёлочными игрушками, нависла смертельная опасность - скатиться с веточек и разбиться вдребезги!»

Она резко остановилась, внимательно прислушалась, и ей даже послышалось, что ёлочные иголки осыпаются с катастрофической скоростью. Сосулька задрожала и испугано воскликнула.

«Ах! К утру останутся только одни голые веточки, и бездна вечности может оказаться перед нами совсем близко!».

Ёлочные игрушки сначала все замерли и присмирели на какое-то время, а потом сра зу же все забеспокоились, завертелись и зазвенели на все голоса. Каждая из них считала, что именно она в самом опасном положении. Не волновались только Бусы и Золотые Гирлянды, потому, что прикреплялись к веточкам за два конца и вообще не могли бы разбиться, так как были сделаны из разноцветной бумаги. Внешне спокойными оставались две красивые блестящие Бабочки с большими жёлтыми крыльями, потому, что вполне могли бы спланировать при падении, так как крылышки у них были из тонкого небьющегося поролона. Не волновалась и Верхушка-Звезда, которая вообще отличалась самообладанием, абсолютным спокойствием и необыкновенной стойкостью вот уже на протяжении многих лет и дней, так как находилась на самой вершине Ёлочки и очень гордилась этим.

Да, Дед Мороз, которому уже всё это давно порядком надоело, плечо ныло под тяжестью мешка с подарками, и ему страшно хотелось опять оказаться в своей большой и мягкой коробке, и крепко уснуть до неминуемых хлопот следующего нового года. Он вообще решил не вмешиваться в пикантную ситуацию и лучше, на всякий случай, прикрыть глаза, а, возможно, даже слегка подремать. Игрушка же Вовка-Футболист наоборот - принял во всём этом самое живое участие. Он кричал больше всех, свистел сквозь пальцы, беспрерывно подбрасывая при этом мяч носком ботинка, и, даже, предложил переколотить мячом все стеклянные игрушки сразу, чтобы уж никому не было бы обидно.

П осле его слов в правом углу гостиной неожиданно воцарилась пронзительная тишина, а у меня замерло сердце от мысли, что все ёлочные украшения могут согласиться с игрушкой Вовка-футболист, не успев даже основательно задуматься над его предложением.

В друг игрушки , как по команде, на перебой, снова загалдели, потому, что дружно решили, что это всё проделки Чёрного Санта-Клауса и Ёжика-Курильщика, которые, как поговаривают, дружат и даже иногда поигрывают в карты со Снежной Королевой, ярой противницей всякого веселья и радости. Так игрушки галдели и ахали почти всю ночь. А под утро игрушка - Малыш (над которой как раз, казалось бы, и нависла самая страшная опасность упасть и уже наверняка бы разбиться, потому, что она была самой тяжёлой ёлочной игрушкой, висела на самой маленькой и коротенькой веточке, в стороне от всех игрушек) вдруг сказала.

«Как не стыдно! Сейчас же приведите себя в порядок, перестаньте галдеть и уберите слёзы». Она глубоко задумалась, потом вздохнула, ещё раз осмотрелась и уверенно произнесла.

«Ведь даже за такую бурную ночь, когда вы все извертелись, беспрестанно шумели, наперебой галдели и переживали каждый только о своей судьбе, с Ёлочки упало всего несколько иголок, и то с самых нижних веток, значит, для нас с вами опасности вообще никакой не существует».

И тут, Верхушка-Звезда, всплеснула руками и, запинаясь, произнесла.

«По крайней мере именно для меня - опасности не существует…, да и для вас тоже.... Ведь опасность грозит только самой…, да-да, самой бедненькой «расфуфыренной Ёлочке!»

Все игрушки разом ахнули, одновременно замолчали и надолго притихли. Видимо, им стало стыдно за себя, за то, что никто из них даже и не подумал о судьбе самой главной виновницы их Новогоднего торжества, их головокружительного успеха на новогодних балах и пиршествах. Ведь без Ёлочки об игрушках даже бы и не вспомнили, и они ещё целый год пролежали бы в коробке, так и не показав своей красоты и удивительных достоинств.

И все ёлочные игрушк и, наконец-то, поняли, что у них впереди почти что вечность, а у их любимой Ёлочки остались какие-то часы до «бездны вечности», и те уже сочтены... Тогда слово взяла самая молчаливая ёлочная игрушка, которая не проронила за ночь ни одного звука, всю ночь она смиренно висела почти в самой середине над самой пышной веточкой, и только грустно покачивала головой в такт каждого произнесённого слова. Игрушка-Пьеро приняла театральную позу, и, выдержав не менее театральную паузу, пропела своим поэтическим голосом.

«Ах! Это ведь была её последняя ночь в такой короткой Новогодней ёлочной жизни. Скоро ей придётся расстаться со своими такими пушистыми и такими зелёными иголочками, так как они ещё быстрее станут осыпаться , когда будут снимать с неё нас, Ёлочные игрушки».

Игрушка-Пьеро театрально вздохнула, обвела всех присутствующих томным взглядом, полным слёз, и продолжила свой монолог.

«Потом саму Ёлочку сначала лишат «трона», затем завернут, в лучшем случае, в мягкую тряпку или в свежие газеты, чтобы не мусорить в комнатах и на лестнице, и отнесут на ёлочное кладбище...» Игрушка-Пьеро театрально смахнул накатившуюся слезу и, рыдая, промолвила.

«Ах! Зачем она родилась такой красивой!»

И все игрушки застыдились: красные игрушки ещё больше покраснели, а белые, жёлтые и разноцветные даже слегка зарумянились. Прошло к акое-то время и игрушки, вдруг, тихо запели. И каждой хотелось спеть красавице Ёлочке свою самую любимую песенку в последний раз.

Даже Дед Мороз проснулся и не впопад прошептал последний куплет своей новогодней песенки про Ёлочку. А у Чёрного Санта-Клауса и Ёжика-Курильщика даже выступили слёзы на глазах. Игрушки пели и плакали. Им очень было жалко такую красивую, такую зелёную, такую пушистую и такую приветливую Новогоднюю Ёлочку! Когда утром я проснулся и посмотрел на ёлочку, то мне показалось, что ёлочные игрушки как-то по-особому светятся, а искусственный снег-вата как будто бы усыпана блёстками. Возможно, это были слёзы ёлочных игрушек, которые падали вниз и светились разноцветными огоньками.

«Пора разобрать ёлку, - бросила через плечо мама, - смотри, весь ковёр в иголках!» Я долго стоял и смотрел на нашу Красавицу. Веточки её слегка вздрагивали, не знаю, то ли от грохота проезжающего по дороге транспорта, то ли ещё от чего-либо. Игрушки тихонько позвякивали и блистали. А мне хотелось верить в то, что они допевают свои последние новогодние песенки этой чудесной Ёлочке, а её веточки дрожат от мысли о предстоящей судьбе.

Тогда я очень бережно стал снимать с ёлочки игрушки, бусы и гирлянды, чтобы не причинить ей боли и горечи. Игрушки уложил в большую коробку, а ёлочку аккуратно завернул в самую лёгкую и мягкую тряпку, чтобы как можно меньше упало с неё иголочек, и вынес во двор. С радостью заметив, что наша ёлочка самая зелёная и самая пушистая среди всех тех, кто разделил её судьбу, я, посадив её в сугроб, слегка прислонил к стене дома. Затем провел рукой по веткам, как бы на прощание, и быстро зашага л к дом у .

После нескольких шагов я всё же обернулся, чтобы ещё раз посмотреть на «Красавицу», и мне показалось, что, и она радостно замахала в ответ своими зелёными веточками, как бы в знак благодарности, за то, что её оставили ещё такой красивой и такой привлекательной. А затем она легкомысленно повернула свои веточки к соседкам и зашелестела ими, очевидно посвящая новых подруг в свою увлекательную Новогоднюю историю.

Глупенькая, легкомысленная ёлочка! Она, наверное, подумала, что попала опять в свой родной лес, в свою стихию, к своим подружкам, в свою вечную «Зимнюю сказку!»

10.01.2013г. Братья Глущенко