Конкурсная работа. Номинация – Фантастика.
"Галактический сезон литературных конкурсов 2015", I этап.


Таня сидела с мужем Вадимом на скамейке на берегу небольшого озера, находящегося в центре зеленой зоны микрорайона, и посматривала изредка то на выступающие над водой головки кувшинок, то на уток, плавающих у береговой кромки. Скамейка была удалена от общей пешеходной дорожки, что огибала все озеро и выходила через ворота к оживленным улицам жилых кварталов. Форма озера напоминала Тане неправильную гантель, над центральной узкой частью которой нависал пешеходный мостик. По мостику быстро шел молодой человек, бросая взгляды в разные стороны. Казалось, что он кого-то искал. Оказавшись на берегу, человек остановился, сделал несколько шагов в сторону полукруга левой части озера и остановился, как бы раздумывая, но потом быстро направился к Тане и Вадиму. Он присел на край скамейки и почти сразу начал говорить...
Тимур сбивчиво рассказал о своей жене Зое, которая ушла к другому. Он не хотел, чтобы Зоя знала, что ему без нее плохо. И Тимур решил показать, будто у него есть красивая молодая женщина, с которой он проводит время, и что их можно встретить вдвоем на улицах их микрорайона. По-этому Тимур попросил Таню погулять с ним полчаса, ну в крайнем случае, около часа по улицам, окружающим озерную зону отдыха. Зоя могла появиться вблизи озера уже в ближайшее время. Тимур объяснял, как для него это важно - показаться с Таней на глазах у Зои. Ему казалось, что Таня могла бы сыграть роль его женщины. Тимур предлагал деньги и извинялся за то, что все это может выглядеть как «аренда» Тани на какое-то время. Убеждал Таню и Вадима, что его недолгая прогулка с Таней могла бы стать доказательством для Зои, что он счастлив с другой женщиной.
Вадим растерялся, слушая взволнованные объяснения молодого человека, так неожиданно возникшего перед ним и Таней. И ему казалась нелепой просьба незнакомца – «одолжить» Таню для прогулки в их микрорайоне. Тимур выглядел как лектор естественно-научного колледжа, убеждающий своих слушателей проникнуться неожиданными идеями в решении сложной задачи. Таня переводила взгляд с одухотворенного лица «лектора» на растерянное лицо мужа – казалось, что она уже думала о чем-то своем, уловив смысл просьбы «лектора». После монолога Тимура возникла пауза – он ждал решения этой супружеской пары и думал, какие доводы мог бы привести еще, чтобы убедить этих людей согласиться ему помочь. Таня положила руку на плечо мужу, слегка подвигала пальцами, словно разглаживая сосборившуюся ткань рубашки возле ворота, и неожиданно сказала: «Вадим, надо помочь молодому человеку. Я пройдусь с ним недолго вдоль улицы. Ты подожди меня здесь или...лучше жди дома. Там можно разморозить тогда окорочка и отварить цветную капусту. А я вернусь к ужину».
Тимур и Таня прошли уже несколько кругов вокруг озера, потом вышли за ворота парка на улицу, выходящую к жилым домам, и стали медленно прогуливаться там. Каждый раз, когда навстречу им попадалась молодая женщина, которая по предположениям Тани, могла оказаться Зоей, то Таня бросала взгляд на лицо Тимура с немым вопросом: «Это она?» А Тимур не реагировал на эти взгляды, он словно забыл, что их прогулка с Таней имела цель повстречать бывшую жену Тимура и произвести на нее впечатление. Он с увлечением рассказывал о себе, о своей работе, говорил о литературе и искусстве. Он был замечательным рассказчиком. Таня с интересом слушала его – ей даже казалось, что Тимур весь светился при этом. И любой встречный несомнено мог полагать, что молодой человек счастлив в обществе Тани. И если встречные люди обращали внимание на эту пару и замечали их «счастье», то, скорее всего рассматривали их как мужа и жену. Незаметно Тимур и Таня удалились довольно далеко от озера, пройдя несколько пересекающихся улиц в жилом районе.
Когда надвинулись сумерки и зажглись уличные фонари, Тимур и Таня остановились у крайнего подъезда многоэтажного дома, в торце которого виднелась вывеска агенства по продаже авиабилетов. 
«Здесь я живу,» - сказал Тимур, а потом добавил, - «Третий этаж и налево». Потом Таня не могла вспомнить, в какой форме прозвучало приглашение Тимура подняться к нему, и было ли оно на самом деле. Но вот они уже на третьем этаже, перед входом в квартиру, что слева от лифта.
.. Потом они сидели на кухне и пили чай. Тимур показывал Тане фотоальбомы, свои рисунки и картины. Да – он рисовал, живопись была его хобби. Картины Тимура притягивали внимание, и Тане подумалось, что с его хобби он мог бы стать незаурядным художником. И может быть его картины приносили бы хороший доход. В его картинах чувствовался какой-то свой неповторимый стиль. Тимур сказал, что он рисует не спеша – по настроению. Иногда переделывает заново те работы, что еще недавно казались ему почти законченными. Он любил пейзажные зарисовки. Они ему удавались – благодаря им он и искал свой стиль в портретной живописи, но не был уверен, что с портретом у него все хорошо – он искал способы воплощения на полотне характера человека. Чисто внешнее сходство с объектом для него не было главным.
Тане понравились какие-то неожиданные сочетания цветов в некоторых рисунках Тимура. В портретных работах внимание Тани сразу сосредотачивалось на глазах изображенного человека. Но разгадывать характер по изображениям на картинах Тане казалось сложным, хотя Тимур и объяснял ей свои идеи и подходы. Показывал Тимур Тане и фрагменты своих лекций, подготовленных для студентов. Формул Таня почти никогда не понимала и потому не видела в них той красоты, которую «раскрывал» Тимур.
Тимур и Таня в их общении совсем забыли, что еще несколько часов назад были незнакомы, и что у них была совсем другая жизнь. Все, что было у каждого до встречи, вдруг отодвинулась куда-то далеко в прошлое. Казалось, Таня не спешила возвращаться в ту прошлую свою жизнь, туда, где остались размороженные окорочка и давно сваренная цветная капуста. И она не знала, что ей теперь делать, и как сделать шаг назад – в ту прошлую жизнь. Таня не понимала, почему же она вдруг «застряла» в квартире этого симпатичного, увлеченного, но в чем-то неудачного и ... в общем-то малознакомого ей человека. Она уже не помнила, что сама решила помочь ему и пройтись с ним по маршрутам хождения Зои. Наверное, та роль уже давно была сыграна, хотя Таня и не поняла, кто же она и какая она – эта неизвестная ей бывшая супруга Тимура. Тане было почему-то хорошо и по-домашнему уютно в обществе Тимура в его квартире, и она не решалась сказать, что ей пора уже уходить.
Когда стало совсем поздно, Тимур вдруг встал из-за стола и сказал: «Я постелю тебе в большой комнате на кровати, а сам уйду в другую – буду спать на диване. Завтра сама решишь, что делать».
Таня долго не могла уснуть и все думала: «Что же это такое? Почему я осталась здесь ночевать? И он – странный мужчина...Неужели спокойно спит в другой комнате? И что я должна решить утром? Остаться с ним или уйти? Почему мне предлагается такой выбор? Я ведь сыграла ту роль подруги, с которой можно... А он все делает так, словно доказывает, что не претендует на большее. Раз «арендовал» для показа только, то и не выступает за продолжение отношений.Человек – слова? Но я ведь вижу его глаза и слышу, как он говорит. Понимаю, что я ему нравлюсь. Он же светится от моего присутствия рядом. Что же я – сама должна к нему пойти что ли? Хотя он мне нравится, однако. Все больше и больше, но как-то странно все это выглядит... Чем же он меня очаровал-то? Может «ловушка» началась еще там, у озера, когда он сошел с переходного мостика и направился к скамейке?»...
Таня заснула с мыслью «пусть будет так, как сложится», а утром проснулась рано. Вспомнила свою ночную установку на «как все сложится», не совсем понимая, что же может «сложиться».. После душа тихонько прошла в комнату Тимура и присела на край разложенного дивана. Тимур сразу открыл глаза, и было непонятно, то ли он почувствовал ее присутствие и проснулся, то ли давно не спал, а лежал с закрытыми глазами, ожидая ее прихода из ванной.
«Ты – как?», - Тимур улыбнулся, но в напряженных глазах его Таня уловила опасение получить отрицательный ответ. Таня вдруг заплакала, а потом, отогнув край одеяла, осторожно легла рядом с ним. Успокоилась она не сразу, а только когда заметила, что слезы намочили подушку. «Все будет хорошо», - говорил мягко Тимур и продолжал гладить Таню по голове, уже переместившейся с мокрой подушки к нему на грудь.
...Готовили они иногда вместе, но чаще по-очереди. Тимур как-то по-особому тушил мясо и пек яблочный пирог. Сначала Таня еще пыталась понять «характер», что закладывал Тимур в те блюда, которые готовил сам, но потом решила, что непонимание секретов его кулинарных смесей, пожалуй, даже лучше - придает дополнительное очарование любимым человеком. Да – они любили друг друга. Они жили вместе уже несколько месяцев. Но Тане казалось, что они вместе уже не один год, и что так будет всегда...
Таня часто встречала Тимура возле института – сразу после его лекций. Оттуда было близко до платформы электропоездов – они уезжали сразу на природу: бродили по лесу или вдоль берега реки. Если планировали надолго и предполагали рисовать у реки, то брали с собой еду, этюдник и краски. Любили исследовать новые, незнакомые места. При удачно составленном расписании занятий в институте у Тимура иногда образовывались полностью свободные дни, которые он посвящал тогда Тане – они могли уехать ненадолго и в другой город. А иногда они просто оставались дома. Им важно было быть рядом, тогда все у них получалось и в делах. Таня перешла работать на полставки, чтобы больше времени проводить не в бюро переводов, где она она работала переводчиком, а в обществе Тимура, пусть даже просто с ним дома. Она брала заказы на переводы домой, и занималась этой работой тогда, когда он готовил свои лекции или писал картины. В целом получалось примерно так же, как и при работе на полную ставку. Таня была счастлива с Тимуром. Они спали в большой комнате, а в маленькой устроили что-то наподобие рабочего кабинета или жилой комнаты. Там Таня работала над переводами, и там же Тимур рисовал. Там же у них стоял разложенный диван. И если в минуты перерыва от работы Таня садилась на диван, и оттуда смотрела на мольберт Тимура и размышляла над создаваемой картиной, то... Под Таниным взглядом он прекращал рисовать и смотрел уже на Таню. Ему всегда нравились ее глаза, а в минуты таких перерывов-просмотров они представлялись Тимуру бездонными – его сразу будто затягивало в колодец. А он совсем и не собирался противостоять этому притяжению, и они часто завершали взаимную близость прямо в рабочем кабинете, не считая нужным перебираться в спальню.
Тимур стал писать Танин портрет. Начало работы над ним совпало с подготовкой к Новому году, который они отмечали вдвоем. Однако процесс написания продвигался медленно, в основном, из-за меняющихся планов Тимура в композиции. Сначала он хотел изобразить Таню на портрете сидя, потом - полулежа и по пояс, а потом решил показать лицо и шею только... Тимур то открывал плечо позирующей Тани, а то полностью застегивал ворот блузки и убирал заколку с ее головы, распуская волосы на одно плечо... Позировать было трудно, но Таня старалась, соглашаясь с Тимуром во всем. Пробовал он и обнажать Тане правую грудь, но потом снова прикрывал ее легкой полупрозрачной тканью, которая совсем не скрывала широкого ореола вокруг соска, а лишь подчеркивала совершенство строения... У Тани была на шее родинка, пусть маленькая и не сразу заметная при беглом взгляде, но все же была. Она казалась темной точкой на фоне очень светлой кожи обнаженных плеч и груди. При не слишком открытом вороте блузки точка-родинка могла быть и не видна. Иногда Тимур поворачивал шею Тани к свету так, что Танина родинка напрягалась упругой горошиной. С ней творилось что-то странное. То Тимур изображал родинку так, что она становилась центром внимания на портрете, то она (вроде бы прорисованная правильно и в нужном месте еще некоторое время назад) вдруг исчезала из-за случайного мазки кисти со светлой краской, или, высыхая, приобретала другой цвет. Случалось и вообще что-то неожиданное: исчезнувшая с шеи родинка объявлялась вдруг на еще не совсем прорисованной правой груди. Вообще многие части портрета выглядели по-разному в зависимости от угла зрения. Глаза – хотя Таниным глазам на портрете Тимур уделял много внимания, пытаясь воплотить в изображении их бездонную глубину, все же больше всего он работал над изображением Таниной шеи с родинкой. Он словно придерживался принципов известного английского художника Джорджа Фредерика Уотса, который считал шею главным элементом в портрете женщины. Жена Джорджа Уотса Мэри была моложе его на 36 лет – ее шее выпало быть запечатленной на ряде полотен художника, хранящихся в галерее Уотса недалеко от г.Гилдфорда. Во многом благодаря усилиям Мэри (как в последние годы жизни художника, так и после его смерти в 1904) полотна и репутация Уотса были сохранены для потомков от нападок критиков.
Он искал в любимой женщине какие-то признаки и характерные черточки, которые бы помогли ему представить на холсте более правильное изображение оригинала. Однако Танина привлекательность часто отвлекало Тимура от работы над портретом. Тимур не был профессиональным художником, способным спокойно и по-деловому изобразить на холсте сидящую или лежащую перед ним обнаженную натурщицу. Он был увлеченным человеком, и, хотя пытался работать профессионально, поиски элементов гармонии в позирующей Тане возбуждали его. И если он касался ее лица и родинки на шее, то потом уже не мог остановиться и касался всего остального тоже, и все опять заканчивалось в рабочем кабинете тем, что распластанная на диване и подрагивающая Таня принимала на себя тело увлеченного художника.
Однажды утром Тимур находился в большой комнате и убирал вещи и коробки в шкаф и на антресоли. Таня в это время в рабочем кабинете занималась переводами материалов, что она перед выходными принесла из бюро. Стенка коридора, в который выходили двери кабинета и большой комнаты, была зеркальной. При открытых дверях обстановка комнат отражалась в зеркалах коридора, что создавало впечатление большего пространства квартиры. Если Таня забиралась на диван, и смотрела оттуда в коридор, то тогда могла даже видеть, как в другой комнате Тимур пододвигает стулья к шкафу с одеждой. Просматривая некоторые полотна Тимура, Таня обнаружила один холст, на котором был изображен сжатый посередине голубоватый овал, окруженный большой зеленой зоной. Если бы Таня вспомнила озеро в парковой зоне, с которого началось их знакомство с Тимуром, то возможно могла бы догадаться, что рисунок - это вид сверху на то самое озеро. Но с тех пор, как она стала жить у Тимура, они ни разу с ним не были в озерной зоне, и у нее за прошедшее время почему-то забылось то озеро, и потому связи между изображением на холсте и тем отдаленным в прошлое озером она не обнаружила. Отложила холст и потянулась к другому, но закружилась голова – по-видимому, она слишком близко склонилась над баночками со скипидаром и тюбиками с маслянной краской, а какой-то из них был вероятно плохо закрыт, и она вдохнула острый запах масляных красок и скипидара. Она уже и раньше заметила, что стала чувствительной к запахам. Потом подумала еще о том, что вот уже слишком долго нет месячных. Надо бы сходить к врачу провериться, но... На фоне головокружения и наступившей слабости мысли путались, и Таня не могла их связать в единую логическую цепочку... Потом через какое-то время тошнота и слабость прошли, и Таня вдруг услышала голос, доносящийся из большой комнаты, где находился Тимур, - это был женский голос. «Кто-то пришел, Тима?»- Таня спросила негромко, но звук ее голоса прозвучал совсем тихо. «Наверное, из-за слабости я не могу говорить громко, хотя чувствую себя уже нормально после приступа тошноты... Но что же там за женщина говорит с Тимуром?» Таня вдруг по-новому и как бы впервые внимательно осмотрела комнату рабочего кабинета и остановила взгляд на открытом проеме двери в коридор. Сдвинувшись на диване влево, Таня изменила угол зрения на проем двери – в зеркальной стене коридора она вдруг увидела полуобнаженную молодую женщину – отражение той незнакомки, которая стояла в комнате Тимура и говорила с ним. Таня сразу решила, что это Зоя, хотя никогда ее прежде не видела, - видимо Зоя вошла в квартиру в тот момент, когда Тане стало плохо из-за запаха красок, и она ничего не видела и не слышала в те минуты. «Так вот она какая – бывшая жена Тимура!»
Зоя стояла напротив «заторможенного» Тимура, а он словно потерял дар речи и просто слушал полураздетую бывшую жену. Она говорила: «Я вернулась совсем. Я знаю, Тима, тебе без меня было очень плохо. Но все наладится... Я больше не уеду от тебя. Я была ... в долгой командировке. Только не приставай ко мне сразу. Я пойду приму душ...». И она направилась из комнаты в ванную. Зоя была без лифчика. Ее красивая грудь слегка подпрыгивала при ходьбе, а широкие бедра плавно перекатывались, придавая уверенность их обладательнице в том, что у нее все получится, и что она восстановит в этом доме свое женское право... Возможно она просто переодевалась после того, как пришла в квартиру, а затем зашла в комнату к Тимуру, возможно, она не привезла с собой халат и не подумала, что после годового отсутствия он вряд ли окажется в платяном шкафу, возможно, она обнажила грудь сразу, чтобы привлечь внимание бывшего мужа и вернуться в прошлые отношения до ее ухода, возможно... Как много этих «возможно», и как много они создают проблем для уже развившихся других отношений....
Еще не притворив дверь ванной, Зоя крикнула оттуда Тимуру: «Принеси мне, пожалуйста, полотенце...», - а потом несколько тише и немного неуверено добавила, -«и потри мне тогда спину... как раньше».
Когда Тимур скрылся с полотенцем в ванной, Таня решила действовать. Может необдуманно и не так, как надо, но... Это будет ее поступок, ее выбор. Она подумала, что до этого момента она не выбирала, она просто плыла по течению и следовала обстоятельствам «как сложится». Она словно очнулась от долгой зимней спячки и вспомнила, что ее ждут с размороженными окорочками и цветной капустой. Ждут уже давно. Но вот где? Как найти дорогу туда – в почти забытое прошлое? 
Не надо ей никаких объяснений с Тимуром и Зоей. Он уйдет одна – ей ничего не нужно. Только вот вдруг поняла, что уже – не одна, что внутри нее уже кто-то есть, и что ребенок этот будет только ее. Голова закружилась, и она присела на край дивана. Успокоилась. Обвела взглядом комнату, как бы ища что-то. Что? Портрет – она возьмет свой портрет, пусть он не совсем закончен, но ... он вместил почти всю ее жизнь в этом доме. Таня не хотела, чтобы родинку на портрете рассматривала какая-то Зоя. Она взяла скатанный в трубку холст и быстро вышла из квартиры.
Таня не знала, куда идти, все дома ей казались одинаковыми. Долго ходила по улицам, сидела на лавочках перед подъездами незнакомых домов. Наконец, заметив ворота в парковую зону, вышла к озеру. Увидев Вадима, сидящего на скамейке у воды, устремилась к мужу. Ноги слабели, голова кружилась. Вадим вскочил навстречу жене и успел подхватить теряющую сознание Таню....
....В ванной комнате под душем стояла нагая Зоя, а Тимур елозил намыленной мочалкой по ее плечам, шее и лопаткам. Движения его были робкими – он словно боялся, что рука с мочалкой может случайно опуститься ниже талии Зои. «Спасибо, Тима! Достаточно», - как можно мягче произнесла Зоя, полагая, что нежность в голосе снимет робость в Тимуре, и повернувшись к нему лицом, чуть подалась вперед. Мыльная рука Тимура задела грудь Зои, оставив над правым соском клок белой пены. Но ненадолго – стекающие по лицу, шее и плечам струйки воды из распылителя душа быстро уничтожили остатки мыльных следов. «Можно теперь спереди намы...», - она начала тихо, но не закончила фразы, так как подумала вдруг, что возможно не стоит вот так сразу атаковать Тимура своими чарами. Она уже не понимала его молчание, и даже боялась его, не зная, какие действия он может предпринять в ответ на ее нежность. Ведь прошло так много времени, и он стал несомненно другим. Но каким? Она еще не знала «нового» Тимура, но вот уже ей стало казаться, что прежние ее женские подходы к нему не срабатывают, и, значит, надо менять тактику... Она пыталась заглянуть к нему в глаза, чтобы увидеть там что-то знакомое, - то, что она знала раньше. Но вот сейчас не находила этого. А он? Он все по-прежнему молчал и с каким-то упорством смотрел на ее правую грудь, словно старался там разглядеть что-то... 
Родинка – он видел на теле родинку. Но почему? Ему казалось, что раньше у Зои не было на груди и шее родинок, а вот сейчас. Нет-нет. Это у Тани есть родинка. Но на шее.. Он взглянул на шею Зои и там увидел крохотное пятно. Что такое? Опустил взгляд – на груди уже не было никакой родинки. «Какая-то мистика - что-то происходит с родинками, как раньше случалось и на портрете Тани». Вопросы о родинках вернули его мысли к Тане – «а где же сейчас Таня?».
Он словно очнулся от Зоиного «колдовства» и вдруг понял, как нужна ему сейчас Таня. Но где же она? Где ее родинка и... где тот портрет? Он должен увидеть Таню. Тимур что-то буркнул Зое, возможно, что «извини, я должен уйти», и выскочил из ванной комнаты, оставив бывшую супругу под струями воды в полном недоумении.
В рабочем кабинете развернул холст с Таниным портретом – на шее горошиной выступала родинка. Все в порядке – подумал он. Это Танина родинка. Но потом перевел взгляд на правую грудь – там под правым соском начинала краснеть чуть заметная точка. Но ведь у Тани кажется не было там ничего. И ему казалось, что он не рисовал там никакой точки. Но почему же тогда она сама проявилась на портрете? «Может все-таки он нарисовал эту родинку неосознанно?»
«А куда же делась сама Таня?». В квартире не осталось ее следов – исчезли с рабочего стола бумаги, принесенные Таней из бюро переводов... И вдруг возникла сумасшедшая мысль – а была ли Таня вообще в его жизни? Не почудилась ли она Тимуру? Но кого же он рисовал тогда? ...Вед портрет-то Танин был... А если бы не было портрета?
Он уже не пытался сам ответить на эти вопросы. Вспомнил свою поговорку «все будет хорошо» и выскочил на улицу. Он не знал, где искать Таню. Пошел наугад по одной улице, потом свернул на другую... Остановился - задумался. Холст выпал на тротуар и развернулся... Какой-то мальчик-подросток поднял «Таню» и протянул Тимуру: «Вы обронили картину»... Тимур взял развернутый портрет - так и понес его, как плакат, перед собой. Не заметил, как пришел на небольшой рынок, что находился недалеко от парковой зоны и озера – там иногда художники продавали свои работы. Тимур стоял с портретом Тани и вспоминал все прожитое с ней время. Подошел какой-то мужчина, что-то спросил Тимура, показывая на портрет. Тимур думал о своем, и вопрос не дошел до его сознания. Возможно машинально он что-то и ответил тому человеку, но в тот момент зачесались глаза, и стало щекотно в носу. Тимур передал картину стоящему рядом человеку, а сам стал рыться в карманах в поисках носового платка. Он чихнул несколько раз, потом еще... Потом – после приступа чихания, убирая платок в карман куртки, Тимур обнаружил там несколько денежных ассигнаций... Странно – откуда они? Ему казалось, что он не брал денег при выходе из дома... Разбираясь в своих мыслях и вопросах, Тимур не сразу заметил, что человек, который совсем недавно стоял рядом с Тимуром и что-то спрашивал о портрете, исчез – с портретом...
...Высвобождая Таню из своих объятий, Вадим усадил ее на скамейку. Когда бледность жены прошла, и Таня почувствовала себя лучше, Вадим спросил ее: «Так что же сказал врач?». «Врач? Какой врач?», -Таня не поняла вопроса супруга. «Но ты ведь пошла в женскую консультацию. Сказала, что на час или два. Я зашел на рынок и разморозил дома продукты к ужину – как ты просила. А потом опять ждал тебя здесь у озера». Таня не могла понять происшедшее. «Значит, Вадим расстался со мной около двух часов назад, когда я пошла на прием к врачу? Но я не была в консультации – я... жила у Тимура… И очень долго. Но как же мне объяснить все это Вадику? Я должна честно ему все рассказать, что случилось со мной…». «Вадик, я не была в консультатции, я..», - начала Таня, но вдруг замолчала, посмотрела себе под ноги, а потом перевела взгляд на Вадима, - «А я пришла со свертком? Где же тот холст?». «Да-да, Танюша, я положил тот коврик, что ты принесла, за скамейку. Вот он!» - он поднял сверток и передал его Тане. Таня решила начать объяснения своего долгого отсутствия с доказательства – с портрета. И стала уже говорить, разворачивая холст: «Это не коврик, это – по…». Она не договорила слово «портрет», так как увидела, что на принесенном ею холсте изображено озеро с эеленым побережъем вокруг. «Да, Танюша, это большая поляна с озером, которое похоже на то, которое мы видим перед собой наяву», - сказал Вадим. Сейчас и Таня признала озеро, только… что-то было не так в нем. Форма береговой линии? Таня вспомнила, что когда-то увидела в озере «неправильную гантель» и задумалась. Наяву уже не было никакой гантели. Овал на картине совпадал с овальной формой берега, который они видели перед собой. Мысли Тани вернулись к последним минутам нахождения в квартире Тимура... «Значит, я перепутала холсты, и портрет остался там – в рабочем кабинете». 
Напряжение, отразившееся на лице Тани при ее раздумьях о жизни с Тимуром, Вадим понял по-своему: «Ты устала, Танюша, и поздно уже – пойдем домой». При выходе из ворот приозерной зоны, Таня оглянулась. Ей показалось, что озеро снова приобрело форму гантели, и что по мостику через «гриф гантели» шел человек и что-то высматривал по сторонам. Сойдя на берег, он направился к скамейке, на которой лежал оставленный Таней развернутый холст-коврик. Из-за хранения в прошлом картины в скрученном состоянии края холста оставались слегка загнутыми вверх, отчего в набегающем с озера вечернем ветре картина покачивалась, и по изображенному на ней озеру «пробегала волна», а трава на побережьи-изображении «шевелилась»...
Дома Таню ждал сюрприз – Вадим то ли «забыл», что он купил на рынке у странного чихающего художника портрет молодой женщины, глаза которой ему напомнили Танины, то ли из-за состояниня жены возле озера не хотел говорить о портрете там... Вадим времено прикрепил портрет на стене у окна, и Таня, еще находясь в переживаниях «прошлой жизни», теперь узнавала на портрете «свои» глаза и «свою» шею. Под полупрозрачной материей, прикрывающей обнаженную правую грудь, просвечивала «чужая» родинка.
Мятая газета, в которую была завернута принесенная картина, так и осталась лежать на столе непрочитанной, но потом была отложена в кипу других ненужных бумаг и газет, ожидающих своей макулатурной участи в кладовке. Ту газету Вадим купил в киоске у рынка после приобретения портрета. Вадим не знал, что в ней была небольшая заметка, в которой сообщалось, что траектория движения небесного тела (окрещенного журналистами как «комета Х»), за которым наблюдали довольно долго ученые, оказалась отличной от рассчитанной, и пролегла очень близко к Земле. Хвост кометы и вызванный ее «метеоритный дождь», излучение которого еще предстоит изучать не одному поколению, «задели» некоторые районы планеты. Высказывались предположения о возможном влиянии излучения «хвоста» на водоемы малого и среднего размера. Людям, которые когда-либо чувствовали на себе проявление «магнитных аномалий» и «вспышек» на Солнце, советовалось не оставаться долго вблизи открытых водоемов. Здесь, как и в аннотации к сильно-действующему лекарству (с возможными побочными эффектами), отмечалось, что в группу риска попадают также и беременные женщины. Вероятность изменения свойств «пространственно-временной среды» от близости «кометы Х» рассматривалась как малая, но все же не нулевая. Сообщение о временной среде скорее всего осталось непонятным обычному среднестатистическому читателю. Если... тот читатель в своем школьном прошлом старался побыстрей перелистнуть страницы учебника физики с формулами преобразований Лоренца, не задумываясь над словами «релятивистское движение». Тем более, «парадокс близнецов», упомянутый в газете как гипотетическое последствие неизвестного излучения, вряд ли мог напомнить такому читателю о различном протекании времени в разных системах отсчета.
.... Через положенное природой время Таня родила дочку Лилю. Со временем во внешности девочки проявлялось все больше от мамы.. И почти точной копией казались глаза и родинка на шее. Но была еще у Лили вторая родинка – на груди...
Семья Тани часто меняла место жительства, и от такого неоседлого образа жизни портрет с родинкой «затерялся» - возможно он остался в нераспакованных коробках и тех вещах, что не являлись предметом близкой необходимости и были отложены в «дальний угол» когда-то, где о них и забыли со временем на фоне текущих проблем обычной жизни.
Ближе к двадцати пяти, уже при создании своей семьи, Лиля cлучайно обнаружит затерянный когда-то портрет, и ей еще придется разгадывать «свой» характер, заложенный отцом в период несовпадения рассчитанной траектории небесного тела с реальной...