Конкурсная работа. Номинация – Проза. 
"Галактический сезон литературных конкурсов 2015", I этап. 

Невероятная и веселая история о Маринке,  деньгах и многих других вещах
Николай  Удальцов 

В своем философизме, я, возможно, приближаюсь к классикам этой науки. Во всяком случае, мне не раз приходилось убеждаться в том, что я, как и отец диалектики, Гегель, ничего не понимаю в материализме, и, так же как основоположенник материализма Фейербах, совершенно не смыслю  в диалектике…

- Есть две вещи, которые не перестают меня поражать, -  сказал мне как-то Андрюша Каверин, подающий большие надежды художник, - Закат на реке теплым вечером и моральные принципы Маринки.       
Ну, что же, художнику нужно верить, даже тогда, когда он говорит правду…

…Я зашел в аптеку потому, что меня замучила бессонница. Такое со мной случается, когда я работаю слишком много или слишком мало. Первое происходит оттого, что совести не хватает моим заказчикам, второе – оттого, что мне.
Зачем в аптеку зашла Маринка, менеджер по продажам в Художественном салоне-на-Киевской, я, честно говоря, так и не понял:
- Да так, хотела посмотреть что-нибудь по женским делам. А-то муж не доволен.
- Что-нибудь возбуждающее? – зачем-то спросил я.
- Петр, ты что? Возбуждающее - мне? Успокаивающее.
В твои годы, ты должен лучше знать женщин, - хотя она завершила свое удивление довольно спорным утверждением, мне пришлось ей открыть главную мужскую тайну:
- Чем больше узнаешь женщин, тем меньше их знаешь…

- Ну и нашла что-нибудь? – спросил я.
- Вообще-то нашла. Только у меня денег нет. Одолжи двести, - я так и не понял – это был завуалированный вопрос или откровенное указание к действию. И потому ответил:
- На, - сказал я, чувствуя, что она легко заявляет свои права на все подряд.
Возможно, женщинам давно уже так же глупо говорить о своем бесправии, как мужчинам – о своих правах…

- А художники, вообще, много получают? – спросила Маринка, глядя на деньги, полученные от меня.
- Хватает…
…Чтобы обмыть гонорар…

- Хороший ты, Петя, человек. И денег тебе хватает. А у меня их никогда нет. Если бы я не была влюблена в Каверина, я бы обязательно в тебя влюбилась. Только Каверин влюблен в жену генерала, а ты – в журналистку Анастасию.
Я не удивился ее осведомленности, хотя и несколько искаженной.
Так, как все мы бродим по одному полю, то все про всех говорят, и все про всех слушают.
О самой Маринке я слышал и то, что она не способна понять главного и вообще не умеет жить. То, что она отлично умеет делать и то, и другое, мне тоже приходилось слышать.
А однажды мне сказали:
- Маринка очень красивая, и просто претворяется, что глупая.
- Это не тоска, - ответил я, - Тоска, когда кто-то притворяется, что он умный.
- Почему?
- Потому, что для того, чтобы притвориться глупым - нужно море ума.
А для глупости и моря мало…

Потом я убедился в том, что Маринка не только красивая, но и умная, на столько, что может убедить любым способом. Просто ее ум доказывал преимущества разума, а красота – бессмысленность этих преимуществ…

- …Может, - спросил я, чтобы как-то остановить мыслеизлияния Маринки, - Может тебе денег одолжить?
- Зачем? – удивилась она.
- Ну, если ты такая бедная…
           - Петя, я не бедная, - перебила меня Маринка, -. Бедные те, кто думает, что деньги могут решить все проблемы…
            
          - …Кстати, был со мной недавно такой случай: иду я как-то, никого не трогаю. Идей нет, денег, как ты уже догадался, тоже, - Маринка рассказывала толи мне не, толи самой себе:
- Смотрю, у Каверина окна настежь.
Ну, я и зашла.
Каверин обрадовался, и набросился на меня без всяких разговоров, будто я ему не любовница, а жена.
Когда я уходила, он подарил мне картину.
Пришла домой, говорю мужу: «Вот картину купила. Нужно Светке деньги отдать…»
Муж обрадовался, и набросился на меня без всяких разговоров, будто я ему не жена, а любовница.
А потом говорит: «Вот тебе деньги. И поблагодари Светку…»
Так и получилось. Ничего не было, а вышло, что: Каверин получил меня. Муж получил меня и картину. А я получила Каверина, мужа, картину и деньги.
А еще говорят, что из ничего, ничего не выходит.
               - Ты сделала то, что пока не удалось человечеству.
            - Что? - удивилась   Маринка, видимо впав во всеобщее заблуждение о том, что просвещенному человечеству удается все.
- Опровергла Ломоносова…

Маринка посмотрела на меня чуть внимательнее, чем обычно, и в этой внимательности, как мне показалось,  проскользнула  ирония, а потом сказала:
- Я еще и подтвердила Эйнштейна.
               - Ты это о чем? – спросил я, несколько озадаченный не столько возможным опровержением гения, сколько тем, что фамилия Эйнштейн Маринке оказалась знакомой.
                - Совместила пространство и время.
           -    А это – как?
- На даче у свекрови копала грядку от забора до одиннадцати часов…
 Шутка – так себе. С бородой, по крайней мере, с тех времен, когда у меня самого еще бороды не было. Новизна была в том, что в моем представлении о природе вещей Маринка и Эйнштейн раньше как-то не пересекались.

За разговорами, мы добрались до моего дома. Хотя я и не уверен в том, что изначально Маринка планировала оказаться именно в этом месте.
- Зайдешь? – спросил я, - Перекусим. У меня есть сыр с плесенью. И за жизнь поговорим.
Маринка отреагировала глубокомысленно:
- А-то…

- …Межу прочим, ты, Петя, знаешь, что у древних римлян обед состоял из двух частей.
Во время первой части, обедающие разговаривали. Потом поднимались с лежанок и делали хотя бы один шаг для улучшения пищеварения. А во время второй части обеда появлялись женщины для развлечений.
- Ну и что? – посводничал я с историей, но Маринка опустила меня на асфальт:
- То, что первая часть называлась симпозий, а вторая – оргий.
Так, что от симпозиума до оргии всего один шаг…

…Маринка устроила мне настоящий праздник в координатах мироздания, даже с элементами баловства.
Причем безкондомно:
               - Зачем он? Не надевай. Я тебе доверяю...

        Никогда не думал о том, что презерватив может быть еще и мерой доверия.
          Впрочем, с иной стороны, совсем не плохо: доверяю средствам массовой информации на четыре презерватива, совмину – на восемь, а президенту на целую дюжину…      

Потом она сказала:
- Тот, кто думает, что секс существует только для продолжения человеческого рода – понятия не имеет, почему человеческий род так хочется продолжать…

- …Петь, а у тебя есть кто-нибудь еще? – Маринка одевалась очень прогрессивно, пританцовывая, но ее прогрессивное любопытство натолкнулось на мое консервативное лицемерие:
- Никого… Кроме тебя.
- Ты когда-нибудь будешь говорить только правду?
- Если я буду говорить только правду, разве ты не сочтешь меня сумасшедшим?..
 
Уже уходя, Маринка повторила:
- Хороший ты человек, Петя. Даже жаль, что я влюблена в Каверина…
             
Потом она ушла, легкая, как человек и как его утренний сон. 
Не как корабль или поезд, а как почтальон, приносивший из-за окоема доброе письмо.
А я остался и задумался над вопросом:
- Что же все-таки лучше?
           Когда женщина, находясь с тобой, думает о другом, или, находясь с другим, думает о тебе?..